Могут ли женщины любить? Способны ли мужчины хранить верность?
Эти, казалось бы, риторические и лирические вопросы на самом деле имеют большое значение для культуры и цивилизации. Более того, для выживания нашего вида.
Человечество никогда еще не было таким старым. В буквальном смысле: никогда еще доля взрослого и старого населения не была так велика. И цивилизация продолжает стремительно стареть. Особенно это касается западных стран, которые все еще остаются «трендсеттерами» для остального мира. Но и молодые, «развивающиеся» страны подтягиваются. Стареет Китай. С победой урбанизации неизбежно постареет и Индия, и мусульманский Восток, и Африка не будет вечно молодой, и Латинская Америка потеряет темпы рождаемости. Таково наше будущее, и история вряд ли повернется вспять.
А мы не успели приспособиться. Мы не успели переформатировать свое сознание, свои чувства, свои социальные инстинкты. Биология человека стабильно отстает от его же социальности на миллион лет, а социальность человека отстает от технократической цивилизации на десять или сто тысяч лет.
Могут ли женщины любить? Да. Но один раз. Один раз за всю свою жизнь. Где-то в возрасте от 11 до 15 лет (хорошо, иногда до 19) с девочкой обычно случается ее первая и единственная настоящая любовь. Она, как правило, ничем не заканчивается. Но больше ни разу девочка любить так беззаветно уже не способна. Она объясняет себе это разными способами, но дальше она проецирует опыт той «модельной» любви на новые отношения, отчасти пользуется ее энергией и тенью, отчасти ищет отношения, основанные на комфорте и взаимопонимании, которые для себя и других она называет «любовью».
Дело в том, что еще совсем недавно, каких-то 20 или 30 тысяч лет назад, такая стратегия была единственно оправданной в плане производства потомства. Антропологическая аксиома гласит: человек – вид полигамный (и мужчины, и женщины полигамны), но склонный создавать длительные моногамные союзы в целях выращивания потомства. Любовь юной девочки – как крылья бабочки, поднимающие ее над цветами в короткий период спаривания. В 15 лет она влюблялась, по-настоящему, в одного-единственного мужчину, своего, на всю жизнь. И всю жизнь любила его.
Это было нетрудно. Потому что недолго. Жизнь ее после замужества длилась лет 10. Все эти годы она усиленно рожала. Успевала произвести на свет пятерых детей, из которых, может быть, один выживал. И в 25 лет умирала от сложных родов, от болезни или иной причины, а в принципе – от истощения, от усталости, от постоянных беременностей, родов, выкармливаний.
Влюблялась она в свои 15 лет (или в 14, или в 17, но около этого) всегда в «козла». То есть в альфа-самца. Сильного, агрессивного, яркого, тупого. Потому что древний инстинкт говорил ей, что такой самец сможет защитить и выкормить потомство. Только он сможет. А остальные нет. Самцу было, положим, 20. Когда она умирала в 25 лет, он, 30-летний вдовец, недолго погоревав, брал другую 15-летнюю. И жил с ней следующие пять лет. Пока его не убивал свежий 20-летний «козел» в рамках предвыборной кампании за пост вождя племени. Это, конечно, очень упрощенно, но в принципе было так.
Обычно считается, что мужчины – расходный материал эволюции, а женщин природа бережет. Это так, но только отчасти. Не все мужчины допускаются к размножению. Большинство должны были просто работать или гибнуть в боях. Но те, кому природой была назначена функция «патриархов», те были очень ценны. И природа, а позже общество, расходовали на них лучших женщин, заменяя по мере выбывания из строя на новых. Оттого мужчина, конечно, может быть верен. Но, как максимум, в рамках сериальной моногамии.
И современная женщина тоже может любить. Но только одного, первого. И влюбляется она, как и прежде, в «козла». Только теперь она с ним не живет, а, сбросив крылья бабочки, в возрасте 25 лет выходит замуж за «нормального человека» и тоже его «любит». На самом деле нет, и он это чувствует, и ищет кого-то на стороне, и там тоже ничего не находит, но «изменяет», и она тоже «изменяет». И в результате мы имеем миллиарды людей, мужчин и женщин, с разбитыми сердцами и поломанными судьбами. Никто не счастлив.
А в древности все было хорошо. Потому что мы умирали раньше, чем начинались проблемы. А потом мы вдруг стали жить долго. И теперь мы не знаем, что с этим делать.
Общество рекомендует нам, чтобы мы женились и выходили замуж, например, в 25 лет. И общество мягко (а иногда жестко) настаивает, чтобы мы сохраняли этот союз. Всю жизнь. Одна жизнь – одна любовь. Это круто. Это классно. Вот только мы живем теперь 75 лет. А не так, как раньше – 25 или 35. То есть мы должны сохранять один союз на протяжении 50 лет. А мы к этому не готовы. Ни физически, ни психологически. Мы были способны на «вечную» любовь, когда наш век был недолог.
И дело не только в любви, а и во всем остальном тоже. Человек после 30 лет с точки зрения природы и даже общества, древнего общества – это «постчеловек», это существо, оставшееся после человека, после того, как человек прожил положенный ему срок. Понимали это в 60-е годы 20-го века, когда говорили «живи быстро, умри молодым» и «не верь никому старше 30». Но история впять не повернется. Мы не станем снова короткоживущими, «вечно молодыми». Мы будем стареть.
И, видимо, нам придется искать новые смыслы для своего существования. И выращивать новые сердца для новой любви. Чтобы не вымереть и не превратиться в стада несчастных животных, боящихся любви, семьи, союзов, отношений и боли, которую отношения приносят нам – постчеловекам в мире, где все еще человеческое. Слишком человеческое.
Комментарии (35)